Остров [= Меч карающий] - Дуглас Престон

Он схватил пачку листов с края стола.

— Это не менее таинственно, чем результаты клинического анализа крови пациентов, которых я принимал за последние дни.

Он передал верхний лист профессору Хорну.

КЛИНИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КРОВИ

Лейкоциты (отклонение от нормы) — 2,50 тысяч/мм3

Эритроциты — 4,02 мл/мм3

Гемоглобин — 14,4 г/дл

Гематокрит — 41,2 %

MCV — 81,2 PL

Среднее содержание гемоглобина в эритроцитах — 34,1 ПГ

Средняя концентрация гемоглобина — 30 %

Распределение объема эритроцитов — 14,7 %

Средний объем тромбоцитов — 8 г ФЛ

Тромбоциты (отклонение от нормы) — 75 тысяч/мм3

ОСОБЕННОСТИ

Полиморфы — 900 куб. мм

Лимфоциты — 600 куб. мм

Моноциты — 10 куб. мм

Эозинофилы — 0,30 куб. мм

Базофилы — 0,30 куб. мм

— Анализы крови во всех случаях показывают отклонения от нормы, но у каждого пациента по-разному. Общим является лишь понижение лейкоцитов. Взгляните на этот анализ. Две с половиной тысячи телец на кубический миллиметр. А норма — от пяти до десяти тысяч. То же самое с лимфоцитами, моноцитами и базофилами. Господи! — Он положил лист с анализом на стол и с горечью вздохнул. — Это мой последний шанс остановить Нейдельмана. Если бы началась эпидемия или нам удалось бы обнаружить на острове вирус, я бы мог его убедить или воспользоваться своими медицинскими связями, чтобы установить на острове карантин. Но у нас нет ни малейших признаков эпидемии — ни в прошлом, ни в настоящем.

Наступило долгое молчание.

— А почему бы не обратиться к закону? — спросила Бонтер.

— Я говорил с моим адвокатом. Он сказал мне, что это обычное нарушение контракта. Чтобы остановить Нейдельмана, потребуется судебный запрет. — Хэтч посмотрел на часы. — А мы не можем ждать недели. Если учесть, с какой скоростью ведутся раскопки, остается всего несколько часов.

— А нельзя арестовать его за вторжение на частную территорию? — спросила Бонтер.

— Фактически он никуда не вторгался. Контракт дает право ему и «Талассе» вести работы на острове.

— Я понимаю твою тревогу, — сказал профессор, — но не согласен с твоими выводами. Как меч сам по себе может быть опасным? Если не считать того, что можно зарубить человека клинком, конечно.

Хэтч посмотрел на него.

— Это трудно объяснить. У диагноста иногда срабатывает шестое чувство. У меня сейчас именно такое ощущение. Чувство, убежденность, что этот меч является носителем зла. Мы постоянно слышим разговоры о проклятии острова Рэггид. Возможно, оно как-то связано с мечом и существует реальное объяснение.

— А почему ты отбрасываешь мысль о настоящем проклятии?

Хэтч удивленно посмотрел на профессора Хорна.

— Вы ведь шутите, правда?

— Мы живем в странной вселенной, Малин.

— Не настолько странной.

— Я лишь прошу о том, чтобы ты обдумал невозможное. Поискал связи.

Хэтч подошел к окну гостиной. Ветер срывал листья с дуба и разбрасывал их по лугу. Упали первые капли дождя. Все больше лодок входило в гавань, несколько маленьких катеров дожидались своей очереди у пандуса — хозяева решили вытащить их на берег. Гребни волн по всей поверхности залива были покрыты шапками пены; по мере того как слабел прилив, волнение усиливалось. Малин вздохнул и повернулся к своим собеседникам.

— Я не нахожу никаких связей. Что общего у стрептококковой пневмонии и, к примеру, кандидомикоза?

Профессор поморщился.

— В восемьдесят первом или восемьдесят втором году я читал аналогичные комментарии, сделанные врачом-эпидемиологом из Национального института здравоохранения.

— И о чем там шла речь?

— Он спрашивал, что общего между саркомой Капози и пневмоцистной пневмонией.

Хэтч вскинул голову.

— Послушайте, это не может быть вирус иммунодефицита. — Затем, прежде чем профессор успел отпустить ядовитую реплику, Хэтч понял, к чему клонит его старый учитель. — ВИЧ убивает, разрушая иммунную систему человека, — продолжал он. — Организм перестает бороться.

— Совершенно верно. Нужно отфильтровать раздражающие подробности, если можно так выразиться, чтобы увидеть, что остается.

— Иными словами, мы столкнулись с прямым воздействием на иммунную систему человека.

— Я не знала, что среди рабочих так много больных, — заметила Бонтер. — Все мои люди здоровы.

Хэтч повернулся к ней.

— Все?

Бонтер кивнула.

— Вот видишь? — Доктор Хорн улыбнулся и стукнул тростью по полу. — Ты искал общие закономерности. Теперь у тебя появилось несколько ниточек.

Он встал и взял Бонтер за руку.

— Я просто очарован вами, мадемуазель, и с удовольствием бы остался. Однако погода портится, и я хочу вернуться домой к моему шерри, тапочкам, собаке и камину.

Когда профессор потянулся к своему пальто, на крыльце послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в гостиную ворвался порыв ветра. На пороге, в распахнутом дождевике, стоял Донни Труитт. По лицу его текли струйки дождя.

Яркая вспышка озарила небо, раздался мощный удар грома.

— Донни? — удивленно спросил Хэтч.

Труитт поднял обе руки к вороту влажной рубашки и разорвал ее у себя на груди. Хэтч и профессор ахнули.

— Дерьмо собачье, — прошептала Бонтер.

Подмышки Труитта были покрыты крупными мокнущими пятнами. Текущая по ним вода становилась розовато-зеленой. Глаза у бедняги отекли, под ними чернели синяки.

Вновь полыхнула молния, и вместе с затихающим громом Труитт закричал. Он сделал неуверенный шаг вперед, срывая с головы зюйдвестку.

На мгновение все в доме оцепенели. Потом Хэтч и Бонтер подхватили Донни под руки и помогли ему сесть на диван.

— Помоги мне, Мал, — выдохнул Труитт, хватая ладонь Хэтча обеими руками. — Я ни разу в жизни не болел.

— Я тебе помогу, — сказал Хэтч. — Но тебе нужно лечь, чтобы я мог осмотреть твою грудь.

— Забудь о проклятой груди, — простонал Донни. — Я говорю об этом!

Он судорожно поднял руки к голове и бессильно опустил их — его ладони были полны прядей рыжих волос.